Было видно, что он понимает больше. «Всех нас» или «тебя конкретно» - видно не было, но то, что больше - сомнений не вызывало. Достаточно было один раз встретиться с ним взглядом, и ты сразу начинал понимать меньше, чем он, в некое квантовое количество раз. Присутствовало в этом взгляде ещё и что-то такое, что, как правило, несвойственно взглядам мудрецов, философов и экспертов. Смущение и неловкость. Как будто он, знающий и понимающий больше, ещё и извиняется за все происходящее, произошедшее и за то, о чем мы пока не догадываемся, но он уже понимает. За ним походной колонной по двое шли женщины-богомолицы разных возрастов. Их взгляды переполняла уверенность - они все делали правильно и согласно инструкции, у них все должно получиться, потому что они верят и не стесняются это демонстрировать. Они крестились так, что у очевидцев начинало ломить пальцы. С определенным интервалом, определенное количество раз, на определённые предметы и ориентиры. Все было выверено, продумано и по ГОСТу. Иначе - ничего не получится. Такая утилитарная разновидность веры слегка настораживала и отталкивала своей цельнометаллической искренностью. А он просто шёл, смотрел по сторонам и сеял вокруг себя эту странную неловкость неясного происхождения. От этого не по себе становилось всяким встречным, например, нам: тут как бы, блин, Соловки, тут люди гибли и страдали, а вы тут на велосипедах своих, и куртка у вас яркая, сукоты... Ездим тут и не замечаем ничего. Хотя на протяжении лет четырёхсот этого «ничего» предпочитала не замечать и сама монастырская братия - апологеты любви и всепрощения. Замечательный синкретизм православия и дзен-буддизма. Однако он, видимо, понимал и это... Молодой монах - образ противоречивый. С одной стороны, чувствуешь себя ничтожеством рядом с ним, потому что он все понял, а ты до сих пор - нихрена. Но, с другой стороны, хочется подойти и спросить с дальнобойной простотой: «А че случилось-то, отец?»#мы_поехали#соловки